О творчестве А. Дулова
ЕЩЁ НЕ РАЗ ВЫ ВСПОМНИТЕ МЕНЯ…
«Многое могу переупрямить. Только время… Время — не могу!»
Время продолжает множить наши утраты. 15 ноября 2007 г. из жизни ушёл Александр Дулов, и авторская песня осиротела, оставшись без одного из своих самых главных авторов.
Ещё не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других — единый не обманный.
Эти строки из песни на стихи Николая Гумилёва, одного из любимейших дуловских поэтов, для многих неразрывно связаны с самим Александром Андреевичем, его энергичным голосом, стремительным, лёгким обликом человека «из песен и огня». С его уходом мы потеряли не просто барда-классика, автора многих и многих любимых песен, не просто друга, замечательного, доброго человека. Масштабность и глубина нашей потери осознана любителями песни далеко не до конца, нам всем это ещё предстоит.
Классиком жанра (в смысле — автором «классических» произведений) Александр Дулов стал в пятидесятые, сразу по написании своих первых песен, когда в авторской песне вообще всё только начиналось. Тогда почти все корифеи, будущие мэтры бардовского движения были совсем молоды — и публика им под стать: студенты, юные инженеры, начинающие научные сотрудники, врачи и учителя; все почти сплошь туристы, альпинисты, «водники»… В этой среде Дулов, сам увлечённый турист, был одним из знаковых авторов — во многих тогдашних туристских компаниях его имя и песни появились даже раньше окуджавских, а совсем ранние «Ой-ой-ой, я несчастная девчоночка» и «Когда гляжу на дальнюю дорогу» практически сразу ушли в народ и стали безымянным фольклором. Целый ряд возникших чуть позже песен, написанных уже не на собственные, а на стихи профессиональных поэтов, — «Дымный чай», «Сырая тяжесть сапога», «Ну пожалуйста», «Три сосны», «Посёлок дачный» и многие другие — это неувядаемая классика жанра, то, чем авторская песня вправе гордиться как неоспоримым вкладом в отечественную культуру. Не говоря уже об общенародном хите про хромого короля — одной такой удачи бывает достаточно для надёжной славы автора.
Но для самого Александра Андреевича собственная популярность значила не много. Он никогда не считал себя артистом — хотя, несомненно, был им. Он достаточно критически относился к своему композиторскому дару – это он-то, автор стольких гениальных мелодий, свежих, абсолютно не расхожих и при этом настолько органичных и естественных, что слушать и тем более распевать их доставляет громадное, ни с чем не сравнимое удовольствие! Тем не менее похвалы и комплименты в свой адрес Дулов выслушивал всегда с определённым недоверием — он-то соотносил своё творчество со всем богатством отечественной культуры, которую хорошо знал и которую горячо, ревностно чтил. И в этом Храме отводил себе скромное место благодарного «воспринимателя», служителя и популяризатора. Дулов выходил на сцену не для того, чтобы «себя показать», не для самоутверждения, не для демонстрации своих талантов и уж тем более не для того, чтобы на этих талантах зарабатывать деньги. Трепетное отношение к поэзии любимых поэтов, желание приобщить к ним аудиторию, поделиться своими открытиями — вот то главное, что им двигало. А ещё — честь.
Есть выражение «невольник чести» — и его заслуживает далеко не каждый. Но про Александра Дулова можно сказать даже больше — в вопросах чести он был «вольником». Этим словом, которое он сам же придумал, размышляя о феномене «вольной культуры» — проявлении свободного инстинкта художественного творчества, — хочется подчеркнуть полную осознанность нравственного выбора, которым он руководствовался во всех своих поступках. Так было всегда — и в жизни, и в творчестве, и это зачастую драматически осложняло его взаимодействие с внешним миром, всё более стремящимся к самоуспокоенности, самооправданию, к лёгкому, бесконфликтному существованию.
Так, Дулов считал, что он обязан говорить со сцены про несправедливость и насилие в нашей современной истории, о жертвах репрессий, о зле и опасности тоталитаризма. Зрители требовали от него старые любимые походные песни, его прекрасную лирику, — а он упрямо «грузил» их нравственными проблемами и правдой о несовершенствах нашей жизни. Это был его «вольный» выбор, и он никогда от него не отступал, хотя ожидать на этом пути успехов и признания «благодарной публики» не приходилось.
Конечно, «среди своих» Дулов неизменно почитался как корифей жанра, его всегда приглашали в жюри конкурсов АП; доброжелательность и искренний интерес Александра Андреевича по отношению к молодым авторам — совершенно исключительное явление), а репертуар самых разных поющих компаний невозможно представить без дуловских песен, причём они всегда оказываются среди самых-самых любимых. В 2005 г. Александр Дулов стал одним из первых лауреатов Национальной общественной премии в области авторской песни «Благодарность» — название этой награды говорит само за себя.
И всё же его бескомпромиссность, нежелание развлекать аудиторию, облегчать ей работу души и чувств во многом стало причиной того, что он не получал от широкой публики должной, массовой поддержки: не все желают преодолевать высокие барьеры, а планка, которую Александр Андреевич ставил перед своими слушателями, была неизменно высока. В последние годы он редко выступал, позже многих выпустил авторские диски; трудно выходили немногочисленные сборники песен. Знаковыми авторами нашего времени являются, увы, совсем иные персонажи.
И вот теперь, когда его не стало с нами, оказалось, что более нет у нас другого барда, кто бы так чисто и полно олицетворял собой и своим творчеством то главное, чем наша бардовская песня отличается от прочих песенных жанров, то, зачем она вообще нужна, без чего она окончательно растворится среди сопредельных, коммерчески несомненно более перспективных «проектов»: честное отношение к себе и окружающему миру, бескорыстие, искренность в каждом поступке, бесконечная доброта и совестливость, непримиримость к несправедливости, беззаветное служение русской поэзии.
Пока у нас был Дулов — в авторской песне было по кому сверять компас… Пока у нас есть Дулов.
Время продолжает множить наши утраты. 15 ноября 2007 г. из жизни ушёл Александр Дулов, и авторская песня осиротела, оставшись без одного из своих самых главных авторов.
Ещё не раз вы вспомните меня
И весь мой мир, волнующий и странный,
Нелепый мир из песен и огня,
Но меж других — единый не обманный.
Эти строки из песни на стихи Николая Гумилёва, одного из любимейших дуловских поэтов, для многих неразрывно связаны с самим Александром Андреевичем, его энергичным голосом, стремительным, лёгким обликом человека «из песен и огня». С его уходом мы потеряли не просто барда-классика, автора многих и многих любимых песен, не просто друга, замечательного, доброго человека. Масштабность и глубина нашей потери осознана любителями песни далеко не до конца, нам всем это ещё предстоит.
Классиком жанра (в смысле — автором «классических» произведений) Александр Дулов стал в пятидесятые, сразу по написании своих первых песен, когда в авторской песне вообще всё только начиналось. Тогда почти все корифеи, будущие мэтры бардовского движения были совсем молоды — и публика им под стать: студенты, юные инженеры, начинающие научные сотрудники, врачи и учителя; все почти сплошь туристы, альпинисты, «водники»… В этой среде Дулов, сам увлечённый турист, был одним из знаковых авторов — во многих тогдашних туристских компаниях его имя и песни появились даже раньше окуджавских, а совсем ранние «Ой-ой-ой, я несчастная девчоночка» и «Когда гляжу на дальнюю дорогу» практически сразу ушли в народ и стали безымянным фольклором. Целый ряд возникших чуть позже песен, написанных уже не на собственные, а на стихи профессиональных поэтов, — «Дымный чай», «Сырая тяжесть сапога», «Ну пожалуйста», «Три сосны», «Посёлок дачный» и многие другие — это неувядаемая классика жанра, то, чем авторская песня вправе гордиться как неоспоримым вкладом в отечественную культуру. Не говоря уже об общенародном хите про хромого короля — одной такой удачи бывает достаточно для надёжной славы автора.
Но для самого Александра Андреевича собственная популярность значила не много. Он никогда не считал себя артистом — хотя, несомненно, был им. Он достаточно критически относился к своему композиторскому дару – это он-то, автор стольких гениальных мелодий, свежих, абсолютно не расхожих и при этом настолько органичных и естественных, что слушать и тем более распевать их доставляет громадное, ни с чем не сравнимое удовольствие! Тем не менее похвалы и комплименты в свой адрес Дулов выслушивал всегда с определённым недоверием — он-то соотносил своё творчество со всем богатством отечественной культуры, которую хорошо знал и которую горячо, ревностно чтил. И в этом Храме отводил себе скромное место благодарного «воспринимателя», служителя и популяризатора. Дулов выходил на сцену не для того, чтобы «себя показать», не для самоутверждения, не для демонстрации своих талантов и уж тем более не для того, чтобы на этих талантах зарабатывать деньги. Трепетное отношение к поэзии любимых поэтов, желание приобщить к ним аудиторию, поделиться своими открытиями — вот то главное, что им двигало. А ещё — честь.
Есть выражение «невольник чести» — и его заслуживает далеко не каждый. Но про Александра Дулова можно сказать даже больше — в вопросах чести он был «вольником». Этим словом, которое он сам же придумал, размышляя о феномене «вольной культуры» — проявлении свободного инстинкта художественного творчества, — хочется подчеркнуть полную осознанность нравственного выбора, которым он руководствовался во всех своих поступках. Так было всегда — и в жизни, и в творчестве, и это зачастую драматически осложняло его взаимодействие с внешним миром, всё более стремящимся к самоуспокоенности, самооправданию, к лёгкому, бесконфликтному существованию.
Так, Дулов считал, что он обязан говорить со сцены про несправедливость и насилие в нашей современной истории, о жертвах репрессий, о зле и опасности тоталитаризма. Зрители требовали от него старые любимые походные песни, его прекрасную лирику, — а он упрямо «грузил» их нравственными проблемами и правдой о несовершенствах нашей жизни. Это был его «вольный» выбор, и он никогда от него не отступал, хотя ожидать на этом пути успехов и признания «благодарной публики» не приходилось.
Конечно, «среди своих» Дулов неизменно почитался как корифей жанра, его всегда приглашали в жюри конкурсов АП; доброжелательность и искренний интерес Александра Андреевича по отношению к молодым авторам — совершенно исключительное явление), а репертуар самых разных поющих компаний невозможно представить без дуловских песен, причём они всегда оказываются среди самых-самых любимых. В 2005 г. Александр Дулов стал одним из первых лауреатов Национальной общественной премии в области авторской песни «Благодарность» — название этой награды говорит само за себя.
И всё же его бескомпромиссность, нежелание развлекать аудиторию, облегчать ей работу души и чувств во многом стало причиной того, что он не получал от широкой публики должной, массовой поддержки: не все желают преодолевать высокие барьеры, а планка, которую Александр Андреевич ставил перед своими слушателями, была неизменно высока. В последние годы он редко выступал, позже многих выпустил авторские диски; трудно выходили немногочисленные сборники песен. Знаковыми авторами нашего времени являются, увы, совсем иные персонажи.
И вот теперь, когда его не стало с нами, оказалось, что более нет у нас другого барда, кто бы так чисто и полно олицетворял собой и своим творчеством то главное, чем наша бардовская песня отличается от прочих песенных жанров, то, зачем она вообще нужна, без чего она окончательно растворится среди сопредельных, коммерчески несомненно более перспективных «проектов»: честное отношение к себе и окружающему миру, бескорыстие, искренность в каждом поступке, бесконечная доброта и совестливость, непримиримость к несправедливости, беззаветное служение русской поэзии.
Пока у нас был Дулов — в авторской песне было по кому сверять компас… Пока у нас есть Дулов.
Вера Романова
Опубликовано: «Вольный ветер» №87, 2008
